Многим не нравится, что русский язык засоряют иностранными словами. Вместо уборщицы – какой-то «менеджер по клинингу», вместо «проката автомобилей» – жутковатый «каршеринг». Дети и подростки не «отдыхают», а «чилят», и не подшучивают друг над другом, а «рофлят».
Кто-то говорит, что иностранные слова вообще надо запретить специальным законом, а за употребление – штрафовать. Им отвечают, что «уборщица» – это непрестижно и почти унизительно, а вот «менеджер по клинингу» – звучит гордо и «повышает мотивацию».
А начались подобные споры... 400 лет назад, в царствование первых Романовых – Михаила Фёдоровича и Алексея Михайловича.
Да, мода на «заграничные слова» возникла уже тогда. Основной «заграницей» для России была Польша – и тогдашние «западники» все как один были «полонофилами», то есть любителями всего польского. Среди них в моде были и польская одежда, и польские кушанья, и – само собой! – польские слова. Какие? Ну, например: «забияка», «мужчина», «отчизна», «повидло», «уважать», «мещанин»...
При Петре Первом русский язык стал наводняться «бургомистрами», «берг-мастерами» и «обер-шаутбенахтами», а в царствование Елизаветы Петровны на смену немецкой моде всерьёз и надолго пришла мода французская. Русский писатель Александр Сумароков в пьесе «Пустая ссора» ядовито высмеивал модные разговоры на «смеси французского с нижегородским»:
Деламида: Вы так мне флатируете, что уж невозможно, по чести.
Дюлиж: Вы мне еще не верите, что я вас адорирую.
Деламида: И я вас очень эстимую, да для того-то я и за вас нейду; когда б вы моим мужем стали, так хотя вы и многие калитэ имели, мне б вас больше эстимовать было уже нельзя.
Дюлиж: Разве бы вы любить меня не стали?
Деламида: Любить мужа, ха! ха! ха! Это посадской бабе прилично!
Дюлиж: Против этого спорить нельзя, однако ежели б вы меня из адоратера сделали своим амантом, то б это было пардонабельно...
Пьеса эта была поставлена на сцене в 1750 году.
Ещё через полвека дошло до того, что дворяне стали и вовсе переходить на чистый французский. В родном языке им попросту не хватало слов, чтобы выразить свои мысли! (Помните начало романа «Война и мир»?) Известный факт: Александр Сергеевич Пушкин сначала выучился читать и писать по-французски – и лишь потом освоил русскую грамоту...
И вот в 1824 году министром народного просвещения в России был назначен... адмирал! Да-да-да, самый настоящий адмирал флота Александр Семёнович Шишков. Дело в том, что Шишков был не просто адмиралом – он был ещё и философом, литературоведом, писателем, литературным критиком… И яростным поборником чистоты русского языка. Над Шишковым многие посмеивались (в том числе и Александр Сергеевич), но тот был категоричен и непреклонен.
Вместо «галош» Шишков предлагал ввести слово «мокроступы». Вместо «тротуара» – «топталище». Злые языки утверждали, что фразу «франт идёт по бульвару в театр» «по-шишковски» следовало говорить так: «Хорошилище идёт по гульбищу в позорище».
И всё же в главном Шишков был несомненно прав:
«Между тем как мы занимаемся выдумкой слов и речей, нимало нам не свойствнных, многие коренные и весьма знаменательные российские слова невзирая на богатство смысла своего сделались для не привыкших к ним ушей странны и дики...»
И вот с этим мы очень и очень согласны. И поэтому в каждом номере «Лучика» играем с читателями в игру, в которой надо попробовать угадать, что такое «смятение», а что такое «замятье», или про какого человека говорят, что он «суетный», а про какого – что «ветреный».
Присоединяйтесь к нам, будем учиться думать и говорить по-русски вместе! О подписке на «Лучик» можно всё узнать здесь: https://2021.lychik-school.ru/subscribe-form/